Из рапорта Э. Богарне о сражении при Малоярославце

Рапорт о сражении при Малоярославце командира 4-го армейского корпуса
Э.-Р. Богарне императору французов Наполеону I

26 октября 1812 года, Малоярославец

Сир, согласно приказам, данным мне Вашим Величеством, дивизия генерала Дельзона выступила 23-го из Боровска в одиннадцать часов утра, чтобы овладеть мостом и городом Малоярославцем. Остальной армейский корпус был эшелонирован на дороге, чтобы поддержать ее в случае надобности.
Генерал Дельзон нашел мост разломанным. Он тотчас занялся его восстановлением и приказал двум батальонам перейти реку по мельничному мостику, находящемуся немного выше по течению. Остальная дивизия заняла позицию на высоте по эту сторону [реки], ночь прошла спокойно.
На рассвете, в то время как шесть батальонов пересекали реку, два батальона, которые предшествовали им накануне, были атакованы превосходящими силами, однако генерал Дельзон, собрав за мостом всю 1-ю бригаду, в свою очередь атаковал неприятеля и захватил отроги высот, господствующих над городом Малоярославец.
Утром 24-го остальной армейский корпус был приведен в движение, чтобы поддержать генерала Дельзона, который держался против превосходящего противника. Я сам поспешил выехать [к месту боя], чтобы ознакомиться с положением вещей.

Поскольку приказы, посланные мне Вашим Величеством, заставляли [меня] ускорить переправу через реку и предпринять все усилия для овладения городом, я велел немедленно захватить его мощной атакой.

Между тем неприятель, обладавший численным превосходством и позицией, которая позволяла ему подавлять нас своим огнем, старался оттеснить наши войска в нижнюю часть города; обе стороны сражались с крайним ожесточением. Генерал Дельзон, ведя одну из атакующих колонн, пал мертвым, пронзенный несколькими выстрелами. Это был офицер величайшего достоинства, все, кто его знал, горячо сожалели о нем. Рядом с ним были тяжело ранены его брат и его адъютант, шеф батальона Дельзон.
Тогда совершилось отступательное движение в центр города. Я вверил командование войсками в этой части города генералу Гийемино, моему начальнику штаба. Этот генерал тотчас построил в колонну два батальона, двинулся на противника и восстановил бой. Повернув свой правый фланг и свой левый фланг, он удерживался возле церкви до тех пор, пока его не выручил один батальон 106-го [линейного полка], обошедший врага своим правым флангом. Тем временем генерал Бертран де Сиврэ сохранил за собой левую часть города, которую он захватил с начала боя.

Русские силы продолжали прибывать; их генералы, сознавая важность этого пункта, возобновили свои атаки. Дивизия Бруссье прошла дефиле к полудню, и ее колонны, наступая с прекраснейшей отвагой, опрокинули все, что они нашли перед собой; однако это значительное подкрепление оказалось недостаточным, чтобы долго сражаться против постоянно возрастающих сил, и мне пришлось последовательно, по мере их прибытия, вводить в дело дивизию Пино и королевскую гвардию.

Итальянская дивизия, атакуя беглым шагом, захватила вершину, сильно занятую врагом, чей огонь причинял нам много вреда. Между тем русские три раза вынуждали нас возвращаться назад к реке, и трижды наши войска собирались впереди моста и, поддержанные заранее выдвинутыми резервами, поднимались ускоренным шагом и при криках «Да здравствует Император!» на высоты, где находились передовые батареи русских. Позицию их армии прикрывал большой холм, чья вершина была укреплена тремя редутами, и который они [русские] каждое мгновение пересекали новыми атакующими колоннами. Их генералы до восьми раз водили их против нас, но французские и итальянские войска не уступали им в смелости. Они отразили в штыки все эти атаки, и русские покрыли своими мертвыми телами всю верхнюю часть города.

В пять часов вечера дивизия Компана из 1-го корпуса расположилась слева от итальянской гвардии и образовала резерв в верхней части города. Неприятель возвратился на свою позицию глубокой ночью. Два полка 5-й дивизии перешли реку по мельничному мостику и, после весьма оживленной ружейной перестрелки, обосновались на крайнем правом фланге, в лесу, с опушки которого русские были вынуждены эвакуировать находившуюся там батарею.

Ночь с 24-го на 25 прошла в собирании войск, исправлении позиций каждого соединения, в перевязывании и выносе раненых. 25-го, на рассвете, я убедился в том, что неприятель произвел отступательное движение от своего правого фланга к левому, так, как и сообщали ночные донесения. Он оставил весьма сильный арьергард, с которым завязали бой наши вольтижеры, и нам хватило тридцати пушечных выстрелов, чтобы заставить его удалиться. Мы не имели возможности преследовать его, выйдя на равнину, поскольку враг прикрыл свое отступление громадным количеством кавалерии, а наша кавалерия еще не успела прибыть.

Ваше Величество могло лично судить об усилиях, которые потребовались 4-му армейскому корпусу, чтобы захватить у намного превосходящих сил столь грозную позицию, как Малоярославецкая. Против нас сражались 6-я, 7-я, 12-я, 17-я, 24-я и 26-я дивизии и 2-я гренадерская дивизия русской армии, о чем свидетельствуют мертвецы, которых они оставили на поле битвы.

Следует отметить Вашему Величеству все полки армейского корпуса; все [они] покрыли себя славой, французы и итальянцы соперничали между собой, чтобы засвидетельствовать Вашему Величеству свою верность и любовь.

Высшие и простые офицеры, как воинских частей, так и различных штабов, проявили храбрость, достойную величайших похвал; генералы, полковники и офицеры всюду подавали пример.

Я особенно доволен генералом Бруссье, который совершил несколько атак во главе своих колонн. Такие же похвалы я должен воздать генералам Пино, Бертрану, Серрану, Фонтане; полковникам Пего из 84-го [полка], Тиссо из 92-го [полка], Госсару из 18-го легкого, Дюбуа из 2-го итальянского линейного, Казелле из 3-го [итальянского] линейного, и Перальди из пеших егерей гвардии; майору Фижье из 35-го [полка], шефу батальона Фурнье из того же полка.

Генерал Гийемино и аджюдан-коммандан Дюррье оказали мне самые большие услуги. Мои адъютанты Джиффленга, де Ла Бедуайер, Таше и Межан, и офицеры штаба Трезель, Мезоннев, Л’Юиллье заслуживают быть отмеченными.

Я должен также похвалить администрацию 4-го корпуса за заботу, которую она проявила при оказании помощи раненым. Старший [комиссар]-распорядитель (ordonnateur en chef) Жубер сам был ранен несколькими ударами пик, защищая бойцов. Наша потеря, которую мы еще не знаем точно, вероятно достигает приблизительно 3500 человек, выбывших из строя, в том числе более 400 убитыми. Потерю неприятеля я оцениваю в 8000-9000 человек, из них примерно 1500 умерших на поле битвы. Эту диспропорцию в нашу пользу, несмотря на крайние трудности местоположения, следует приписать состоянию опьянения, в котором находилось большинство русских войск.

Весь 4-й армейский корпус горячо сожалеет о потере генерала Дельзона. Сказать Вашему Величеству, что он оставил без состояния жену, четверых детей и двенадцать братьев, это значит обеспечить будущее их роду. Полковник Пенан, 35-го линейного [полка], был убит.

Итальянские генералы Пино, Фонтана, Левье, полковники Госсар из 18-го легкого, Лоро и Лашэз из Далматского [полка], Варезе из 3-го [итальянского] линейного, майор кроатов были ранены. Шеф эскадрона Пино, брат генерала и шталмейстер Вашего Величества, а также несколько других французских и итальянских начальников батальона были убиты.
Генералы Бруссье и Джиффленга, мой адъютант, штабные полковники Дюррье и Дельфанте получили сильные контузии.